Вадим Девятовский: «Вот сейчас женюсь»

Медали у них пытались забрать, обвинив в употреблении допинга.

Лидеры мирового метания, лишенные выступлений на чемпионатах мира и Европы, потратили на защиту сотни тысяч долларов, но смогли все-таки доказать свою невиновность. До этого суды у МОК никто еще не выигрывал. В начале августа 2010-го Ивану вернули бронзу, а Вадиму — серебро.

— А давайте-ка, Вадим, начнем с того, как вы жили два этих года. Вот у Вани Тихона родилась дочка, а вы, может быть, женились?

— У меня были намерения закончить с холостяцкой жизнью после Олимпиады в Пекине. Но после всего, что произошло, планы изменились. С негативными эмоциями семью заводить нельзя. Но вот сейчас женюсь.

— Раньше я не замечал, чтобы между вами и Иваном Тихоном были дружеские отношения. А сейчас вы как единое целое. Стали друзьями?

— Я бы не сказал, что между нами был какой-то антагонизм. Просто соперничество в секторе накладывало свой отпечаток, все-таки мы конкуренты. Отношения были хорошие, но сейчас они стали более искренними, мы сблизились. А еще убедились в том, что вместе мы сильнее.

— На что же вы жили эти два года? Ведь вас лишили практически всех доходов, в том числе и солидной президентской стипендии, не выдали за медаль премию, квартиру?

— В самый разгар скандала в одной из стран мне предложили хорошую работу тренером с ежемесячной зарплатой в 10 тысяч долларов. Но я хотел выиграть дело и выступать за Беларусь, поэтому подобные предложения не рассматривал. Хотя я, конечно, не предполагал, что все это будет тянуться два года! И получилось так, что расходы на дело все увеличивались, а дохода почти никакого не было. Кроме зарплаты в миллион рублей от БФСО «Динамо», да и в национальной команде мы с Иваном получали по 240 тысяч. Очень тяжело пришлось. Я никогда не думал, что потрачу все, что заработал за свою карьеру.

— А вы тренировались или только вели расследование?

— Для того чтобы не потерять чувство молота, тренировался почти каждый день.

— А мы без вас скучали. После того как вас с Иваном выбили из борьбы, на чемпионатах мира и Европы были показаны просто-таки смешные результаты. Выходит, что пострадали не только вы, но и спорт в целом?

— Факты таковы: на чемпионате мира — 2007 в Осаке было семь результатов за 80 метров, а в Берлине-2009 — только один. Если взять наши с Иваном результаты с 2005 года, то все они были бы как минимум медальными и на чемпионате мире, и на Евро.

— Иван Тихон много теплых слов сказал в адрес священнослужителей Жировичского монастыря, которые помогли ему пережить тяжелые дни…

— Я живу в Новополоцке, а Полоцк, что находится рядом, пропитан духовностью. Спасо-Ефросиньевский собор — намоленное место. Я чувствовал поддержку владыки Феодосия и всей нашей церкви.

— Но кроме государственной финансовой поддержки, которая не предоставляется атлетам обвиненным в употреблении допинга, вы лишились и всего, что помогает тренироваться?

— Да питания, фармакологии, тренировочных сборов. Эта тяжба отняла очень много сил и нервов. Я даже предположить не могу, сколько мне потребуется времени. Можно взять с места в карьер и уничтожить себя, не дойти до Олимпиады. Поэтому я не могу обещать участия в чемпионате мира 2011 года, но такой возможности не исключаю. Нервы восстанавливаются медленней всего. Дай бог нам восстановиться к Олимпийским играм 2012 года.

— Вы не опасаетесь, что после того, как вы выиграли дело у МОКа, вам антидопинговые службы прохода не дадут?

— После сиднейского случая в 2000 году, когда меня дисквалифицировали на 2 года, я ко всему готов. Ведь с 1999 по 2002 годы сотни атлетов, и я в том числе, пострадали из-за того, что в биологически активных добавках содержался запрещенный нандронол, не указанный в аннотации. У меня обнаружили лошадиную дозу, которую здравомыслящий человек никогда бы не принял! Но тогда мне сказали, что добиться правды невозможно. У меня не было ни средств, ни знаний для этой борьбы. А уже после Пекина я пошел до конца. Так вот, внимание со стороны антидопинговой службы ко мне всегда было. В течение олимпийского года (!) я 14 раз сдавал внесоревновательные допинг-тесты. Ко мне могли нагрянуть в любую минуту . Поэтому я очень осторожен и очень внимательно отношусь ко всему, что употребляю, в том числе к пище и воде.

— И все-таки в Пекине вы снова угодили в ловушку?

— Я не знаю, может быть, здесь не было злого умысла. Может быть, сотрудники пекинской лаборатории просто устали и перепутали пробы? Хотя вряд ли…

— Вадим, сначала вы убеждали, что повышение тестостерона было спровоцировано диетами и прочими причинами, а потом сделали ставку на ошибки лаборатории. Почему?

— После шокирующей новости мы начали предполагать, откуда могло возникнуть превышение тестостерона. Вспоминали, как жили, чем питались и т.п. После анализа поняли, что дело не в нас…

Первым подверг сомнению правдивость документов мой брат, известный воднолыжник Олег Девятовский. Он нашел ошибки в анализе пробы А. Ошибки, которые заставили усомниться в честности. Как известно, взятая моча разливается на две части — А и В. Эти пробы должны полностью совпадать, а у меня и Ивана не объяснимо разнились.

— А откуда появился английский адвокат Майкл Морган, который помог вам выиграть дело в Спортивном арбитражном суде в Лозанне?

— В белорусский НОК пришло письмо английского болельщика, по-моему, бывшего чиновника федерации легкой атлетики Великобритании, который и рекомендовал Майкла. Англичанин очень переживал за нас. Хотя и мы до знакомства с британцем не сидели на месте, встречались со швейцарским и российским адвокатами. Но мы выбрали Моргана и не пожалели. Ему удалось невозможное: 80 процентов нашего дела — это наука. Суду было предоставлено 13 ящиков доказательств, по 4 огромные папки, страниц по 400 в каждой. И вот Моргану удалось все это проанализировать и, переведя научные доказательства на юридический язык, убедить суд в нашей правоте.

— Как вы уже нам сообщали, дело стоило нашей стороне 500 тысяч долларов. Откуда деньги?

— Больше половины расходов понесли кампания «Итера» и БФСО «Динамо». Но и помимо финансовой помощи важна была поддержка Администрации президента, Генеральной прокуратуры, нашей антидопинговой лаборатории и Академии наук, а также руководство Витебской области и города Новополоцка. Я знаю, что Ивана как могли поддержали в Гродненской области.

— А вы с Иваном сколько денег потратили?

— Больше 100 тысяч долларов. Плюс к этому пришлось еще взять деньги под залог. Это больше, чем мы уже потратили. Их надо вернуть.

— МОК, вроде бы, 50 тысяч евро компенсирует. Ответный иск будете предъявлять?

— Мы обсуждаем такой вариант развития событий. Перед нами не извинились.

— А если бы решение суда было не в вашу пользу, жизнь пошла бы по-другому?

— Пришлось бы думать, где достать еще 100 тысяч долларов, чтобы подать апелляцию в суд Швейцарии. Потому что мы не видели своей вины. Поражение могло произойти только в том случае, если бы судьи закрыли глаза на очевидные факты. К счастью, мы победили.

ДОСЛОВНО

ЧТО СКАЗАЛ АДВОКАТ МОРГАН?

— Первое, что я увидел в этом деле, — это огромное количество серьезных ошибок. Была проблема с процедурой проведения теста и сопоставлением результатов, — сказал Майк Морган, когда прибыл в Минск. — Один и тот же человек работал с открытыми пробами А и В. А ведь разные специалисты привлекаются к работе с пробами для того, чтобы избежать ошибок.

— В данном случае были вероятны манипуляции с пробами, хотя мы это не утверждаем. Пекинская лаборатория сфабриковала некоторые документы. А полагаться на доказательства, которые сфабрикованы, нельзя.

— Также была разницы в показаниях проб А и В. Разница настолько большая, что сложилось мнение, будто это пробы разных людей. Это еще одно доказательство того, что произошла фундаментальная ошибка в проведении процедуры. Позже мы узнали, что во время наших анализов исследовалась еще одна проба, которую они почему-то тщательно скрывали, так и не предоставив ее нам.

— Любой из этих факторов мог поставить под сомнение результаты теста. А если свести их вместе, то очень странно, что МОК так агрессивно защищался в этом деле.